Тимофей Буткевич - О смысле и значении кровавых жертвоприношений в дохристианском мире и о так называемых “ритуальных убийствах”
Часть 9
4-го Апреля 1878 года, за день до еврейской пасхи, в селении Перевисах Шаропанского уезда, в 15-ти верстах от местечка Сачхеры, около трех часов пополудни, без вести пропала малолетняя девочка, дочь крестьянина Сарра Модебадзе. После обеда, вместе с старшею своею сестрою Майей, она ушла из дома родителей в дом соседа, крестьянина Павла Цхададзе, чтобы присутствовать при выжигании белил. Выжигание белил происходило не далеко от дома Павла Цхададзе в лесу, до такой степени мелком и редком, что с места выжигания белил можно было видеть не только так называемую Садзалиховскую дорогу, проходившую в 66 саженях от этого места, но и каждого человека, как проходившего, так и проезжавшего по ней. Дорога эта вела чрез селение Перевисы в местечко Сачхеры. В три часа пополудни, в то время, когда Майя Модебадзе и Елисавета Цхададзе стали в лесу собирать валежник для поддержания огня, малютка Сарра ушла от места выжигания белил и направилась по дороге к своему дому. Возвратившись из лесу и не видя своей сестры, а между тем как бы предчувствуя нечто недоброе, Майя тотчас же отправилась домой. Но, к ужасу своему, она не нашла ее и дома. Тогда вся семья Модебадзе и соседи Павел и Дата Цхададзе и Иван Капанадзе отправились искать Сарру как по дороге, так и в стороне от нее, при чем два раза прошли без успеха в поисках путь, по которому Сарра должна была возвратиться домой. Такие поиски продолжались до наступления темноты. На следующий день, 5-го Апреля, об исчезновении своей дочери Иосиф Модебадзе заявил Перевисскому старшине. Старшина снарядил для розыска Сарры 80 человек крестьян. Они осмотрели каждый кустик, каждое ущелье, каждую тропинку. Искали они до полуночи, но не напали даже и на след пропавшей девочки. С раннего утра поиски продолжались и на следующий день. Убитый горем отец после этого заявил становому приставу об исчезновении своей дочери, причем высказал предположение, что девочка могла быть только похищена, так как заблудиться она не могла, потому что ей нередко приходилось одной ходить из дому к Павлу Цхададзе и дорога ей была хорошо известна, и что похитить ее могли только Сачхерские евреи, которые, по свидетельству многих очевидцев, проезжали по Садзаглихевской дороге мимо того места, где Цходадзе выжигали белила, и при том в тот самый момент, когда Сарра вышла на дорогу. Когда Модебадзе возвратился из Сачхер, где жил становой пристав, домой, любимая дочь его Сарра была уже найдена, но только... мертвой и зверски замученной. 6-го Апреля, днем, подростки-пастухи совершенно неожиданно наткнулись у каменной ограды двора местного старшины на труп девочки и в испуге закричали. Услышав их крик, работавший в лесу крестьянин Соломон Добраидзе отправился к ним и, к крайнему удивлению своему, увидел, что труп находился на том месте, мимо которого накануне вечером он проходил, розыскивая именно Сарру, и ничего не видел. Осматривая труп он заметил, что на руках между пальцами была вырезана мякоть. Мать несчастной девочки, осмотрев труп своей дочери, увидела на обеих руках значительные порезы; полюбопытствовала поднять ножку ребенка и под коленками усмотрела очень глубокие порезы. Платье и рубаха на девочке были те же, в которых она ушла из дому; они были совершенно сухи, только на трупе они оказались разорванными пополам. Кроме матери, еще 9 свидетелей показали, что на пальцах обеих рук девочки было вырезано мясо и под коленками обеих ног были “порядочные” (глубокие) порезанные раны, так что снаружи видны были даже жилы. По показанию 11-ти свидетелей, на трупе была рубаха и платье сухие, чистые, без всяких следов крови, грязи или песку. В разрез с этими показаниями на суде пошел только школьный учитель Филимон Микадзе, утверждавший, что труп Сарры в момент его нахождения, был обнаженный, а на руках и ногах были следы песку, тогда как на предварительном следствии он утверждал противное, именно, что ни на трупе, ни на платье следов песку или наносной земли не было. На вопрос прокурора: “чем свидетель может объяснить противоречие в своих показаниях?” Микадзе отвечал, что на предварительном следствии он допрашивался без присяги, а потому и счел возможным дать показание заведомо ложное с целью отвлечь подозрение от бедных (!!) евреев, на суде же показывает одну только правду (?), так как принимал присягу.
Уездный врач Берно для осмотра трупа явился 27-го Апреля. т. е. три недели (кавказской жары) спустя после его нахождения. Акт осмотра он составил не на месте самого осмотра трупа, как требует закон, а у себя на квартире спустя три дня после осмотра, по одной своей памяти. Он нашел, что на обеих руках, между большим и указательным пальцами заметна значительная потеря мягких частей, величиной около трех дюймов. На правой руке рана доходила до обнажения сухожилия большого пальца. Раны эти имели вид рвано-укушенных, с неровными, ушибленными бескровными краями, как будто нанесенных каким нибудь рвущим орудием. По мнению врача, эти раны причинены после смерти и произошли от нападения на труп мелких зверей и хищных птиц. По исследовании внутренностей, врач нашел: а) “переполнение кровью мозга, б) нахождение в гортани избитой беловатой жидкости, в) налитие слизистой оболочки гортани, г) вздутость легких, из которых при разрезах выступало обильное количество темной пенистой крови, д) переполнение правой и пустоту левой половины сердца и е) обильное количество мутноватой воды в желудке”. Поэтому врач дал заключение, что смерть Сарры Модебадзе произошла от несчастного случая утопления во время проливного дождя. Но так как в день исчезновения Сарры никакого дождя не было и платье на трупе было совершенно сухое, то следователь не нашел заключение врача соответствующим действительности. 16-го Мая произведено было переосвидетельствование трупа губернским врачом Голубинским, при чем оказалось, “на тыльной стороне левой руки, на месте первого сустава указательного пальца, кругловатое отверстие величиною в гривенник; сухожилия и мышцы были целы; на правой руке, с тыльной же стороны был виден недостаток кожи, между большим и указательным пальцами, без повреждения мышц и сухожилий”. По гнилости трупа, врач отказался дать заключение о времени нанесения этих ран и о причине смерти. Но, основываясь на данных первого свидетельства и вскрытии трупа, он нашел, что признаки утопления в нем недостаточны и что смерть Сарры Модебадзе, по его мнению, произошла от задушения. Общее присутствие управления медицинскою частью гражданского ведомства на Кавказе и в Закавказском крае, по недостаточности данных вскрытия трупа, не могло определить, произошла ли смерть Сарры от задушения, или утопления, но признало несомненным, что причиною ее было воспрепятствование доступа воздуха к легким.
Между тем обстоятельствами дела и свидетельскими показаниями было установлено, что девочка Сарра Модебадзе 4-го апреля, за день до еврейской пасхи, была похищена евреями, проезжавшими по Садзаглихевской дороге, – Исхаком Яковом и Мовшею Абрамовыми Цвениашвили, Шамуэлем Ароновым и его сыном Бичиею, Исхаком Мордаховым и его сыном Мордахом Хундиашвили, при чем они, желая скрыть Сарру от глаз посторонних, насильно посадили ее в переметную сумку, прикрыв ее вещами, и несмотря на сопротивление и крики девочки, увезли ее за 15 верст в местечко Сачхеры, откуда труп этой девочки, с признаками задушения, был вывезен и подброшен к селению Дорбандзе в двух с половиною верстах от селения Перевисы. Как ни интересны в частностях показания отдельных свидетелей, но пределы нашего рассуждения не дозволяют нам привести их здесь полностью.
Процесс этот, как и предшествующие, поднял на ноги все еврейство. Запротестовали какие-то западно-европейские профессора; зашумели лже-либеральные газеты. Во всем мире евреи установили пост и общественные моления. Русское правительство и суд были заброшены грязью и незаслуженными упреками “за веру в средневековые предрассудки” и религиозную нетерпимость; на защиту подсудимых наехало множество знаменитых адвокатов еврейских с Александровым и Куперником во главе и с Кикадзе и Лолуа в хвосте. Корреспонденты из евреев дурачили публику извращенными и самоизмышленными отчетами о судебном разбирательстве... Картина знакомая и неизменно повторяющаяся при каждом случае обвинения евреев в умерщвлении христианских детей!.. Время было тогда либерально-нигилистическое; атмосфера была насыщена идеями беспочвенного космополитизма... И обвиняемые были оправданы...
В 1882 году, в Венгрии, в небольшом городке Тисса-Эсларе, раннею весною, без вести пропала 14-летняя девочка-христианка Эсфирь Сольмосси. Только 18-го Июня из реки Тиссы, возле местечка Дада, случайно был вытащен сильно разложившийся труп девочки. – Медицинским освидетельствованием было установлено однако же совершенно точно, что тело было покрыто целым рядом уколов и порезов, указывавших на то, что девочка была умерщвлена обдуманно и планомерно и что она уже не была живою, когда была брошена в реку. Подозрение пало на евреев. Вся Венгрия была охвачена негодованием. Евреи, по обычаю, подняли гвалт на всю Европу: шумные собрания с выражением протестов были устраиваемы – в Вене, Праге, Берлине, Париже и Лондоне. Между тем когда началось следствие, 11-летний пасынок ритуального еврейского резника Мориц Шарф показал, что он видел, как ночью его отчим Соломон Шварц, с тремя другими евреями, многочисленными ударами ножа убил Эсфирь Сольмосси, кровь которой была затем собрана в несколько сосудов. Убийство было совершено в уединенном сарае, и Мориц видел чрез щель всю ужасную картину его совершения. Соучастниками в злодеяни были: Авраам Буксбаум, Леопольд Браун и Эммануил Таубе. Известный хирург Севастьянн Ковач дал заключение, что особенность ран и способ их нанесения являются достаточным доказательством ритуальности убийства. Когда начался суд, виновность подсудимых была вне всякого сомнения. Вдруг совершенно неожиданно председатель суда и прокурор были вызваны в Будапешт к министру-президенту Тиссе и министру юстиции. По возвращении из Будапешта, прокурор Зейферт заявил в суде, что он отказывается от дальнейшего обвинения подсудимых, и просит суд освободить их. Впоследствии граф Андраша объяснил, что венгерское правительство нисколько не сомневалось в виновности евреев, совершивших ритуальное убийство христианской девочки, но еврейские банкиры принудили его прекратить дело [113].
